Неточные совпадения
Слесарша. Да мужу-то моему приказал забрить лоб в солдаты, и очередь-то
на нас не припадала, мошенник такой! да и по закону нельзя: он женатый.
В следующую речь Стародума Простаков с сыном, вышедшие из средней двери, стали позади Стародума. Отец готов его обнять, как скоро дойдет
очередь, а сын подойти к руке. Еремеевна взяла место в стороне и, сложа руки, стала как вкопанная, выпяля глаза
на Стародума, с рабским подобострастием.
Но летописец, очевидно, и в свою
очередь, забывает, что в том-то, собственно, и заключается замысловатость человеческих действий, чтобы сегодня одно здание
на"песце"строить, а завтра, когда оно рухнет, зачинать новое здание
на том же"песце"воздвигать.
— Теперь ваша
очередь торжествовать! — сказал я, — только я
на вас надеюсь: вы мне не измените. Я ее не видал еще, но уверен, узнаю в вашем портрете одну женщину, которую любил в старину… Не говорите ей обо мне ни слова; если она спросит, отнеситесь обо мне дурно.
— Ну, брат Грушницкий, жаль, что промахнулся! — сказал капитан, — теперь твоя
очередь, становись! Обними меня прежде: мы уж не увидимся! — Они обнялись; капитан едва мог удержаться от смеха. — Не бойся, — прибавил он, хитро взглянув
на Грушницкого, — все вздор
на свете!.. Натура — дура, судьба — индейка, а жизнь — копейка!
Я знал, что pas de Basques неуместны, неприличны и даже могут совершенно осрамить меня; но знакомые звуки мазурки, действуя
на мой слух, сообщили известное направление акустическим нервам, которые в свою
очередь передали это движение ногам; и эти последние, совершенно невольно и к удивлению всех зрителей, стали выделывать фатальные круглые и плавные па
на цыпочках.
Все минувшее, все, что было заглушено нынешними козацкими биваками, суровой бранною жизнью, — все всплыло разом
на поверхность, потопивши, в свою
очередь, настоящее.
— Позвольте, позвольте, я с вами совершенно согласен, но позвольте и мне разъяснить, — подхватил опять Раскольников, обращаясь не к письмоводителю, а все к Никодиму Фомичу, но стараясь всеми силами обращаться тоже и к Илье Петровичу, хотя тот упорно делал вид, что роется в бумагах и презрительно не обращает
на него внимания, — позвольте и мне с своей стороны разъяснить, что я живу у ней уж около трех лет, с самого приезда из провинции и прежде… прежде… впрочем, отчего ж мне и не признаться в свою
очередь, с самого начала я дал обещание, что женюсь
на ее дочери, обещание словесное, совершенно свободное…
На второй неделе великого поста пришла ему
очередь говеть вместе с своей казармой. Он ходил в церковь молиться вместе с другими. Из-за чего, он и сам не знал того, — произошла однажды ссора; все разом напали
на него с остервенением.
Он был очень беспокоен, посылал о ней справляться. Скоро узнал он, что болезнь ее не опасна. Узнав, в свою
очередь, что он об ней так тоскует и заботится, Соня прислала ему записку, написанную карандашом, и уведомляла его, что ей гораздо легче, что у ней пустая, легкая простуда и что она скоро, очень скоро, придет повидаться с ним
на работу. Когда он читал эту записку, сердце его сильно и больно билось.
— Но позвольте, позвольте же мне, отчасти, все рассказать… как было дело и… в свою
очередь… хотя это и лишнее, согласен с вами, рассказывать, — но год назад эта девица умерла от тифа, я же остался жильцом, как был, и хозяйка, как переехала
на теперешнюю квартиру, сказала мне… и сказала дружески… что она совершенно во мне уверена и все… но что не захочу ли я дать ей это заемное письмо, в сто пятнадцать рублей, всего что она считала за мной долгу.
Он бросал
на него злобные взгляды, стараясь, впрочем, чтобы тот их не заметил, и нетерпеливо ожидал своей
очереди, когда досадный оборванец уйдет.
Но он с неестественным усилием успел опереться
на руке. Он дико и неподвижно смотрел некоторое время
на дочь, как бы не узнавая ее. Да и ни разу еще он не видал ее в таком костюме. Вдруг он узнал ее, приниженную, убитую, расфранченную и стыдящуюся, смиренно ожидающую своей
очереди проститься с умирающим отцом. Бесконечное страдание изобразилось в лице его.
Чиновники в свою
очередь насмешливо поглядели
на меня. Совет разошелся. Я не мог не сожалеть о слабости почтенного воина, который, наперекор собственному убеждению, решался следовать мнениям людей несведущих и неопытных.
И, в свою
очередь, интересно рассказывала, что еще пятилетним ребенком Клим трогательно ухаживал за хилым цветком, который случайно вырос в теневом углу сада, среди сорных трав; он поливал его, не обращая внимания
на цветы в клумбах, а когда цветок все-таки погиб, Клим долго и горько плакал.
Доктор недоуменно посмотрел
на всех по
очереди и, видимо, заметив, что рассказ его удручает людей, крякнул, затем спросил Клима...
— «Хоть гирше, та инше», — сказал Дронов, появляясь в двери. — Это — бесспорно, до этого — дойдем. Прихрамывая
на обе ноги по
очереди, — сегодня
на левую, завтра —
на правую, но дойдем!
За окном тяжко двигался крестный ход: обыватели города, во главе с духовенством всех церквей, шли за город, в поле — провожать икону Богородицы в далекий монастырь, где она пребывала и откуда ее приносили ежегодно в субботу
на пасхальной неделе «гостить», по
очереди, во всех церквах города, а из церквей, торопливо и не очень «благолепно», носили по всем домам каждого прихода, собирая с «жильцов» десятки тысяч священной дани в пользу монастыря.
Дальше пол был, видимо, приподнят, и за двумя столами, составленными вместе, сидели лицом к Самгину люди солидные, прилично одетые, а пред столами бегал небольшой попик, черноволосый, с черненьким лицом, бегал, размахивая, по
очереди, то правой, то левой рукой, теребя ворот коричневой рясы, откидывая волосы ладонями, наклоняясь к людям, точно желая прыгнуть
на них; они кричали ему...
Он вдруг воскрес. И она, в свою
очередь, не узнала Обломова: туманное, сонное лицо мгновенно преобразилось, глаза открылись; заиграли краски
на щеках, задвигались мысли; в глазах сверкнули желания и воля. Она тоже ясно прочла в этой немой игре лица, что у Обломова мгновенно явилась цель жизни.
Кофе подавался ему так же тщательно, чисто и вкусно, как вначале, когда он, несколько лет назад, переехал
на эту квартиру. Суп с потрохами, макароны с пармезаном, кулебяка, ботвинья, свои цыплята — все это сменялось в строгой
очереди одно другим и приятно разнообразило монотонные дни маленького домика.
— Погиб ты, Илья: нечего тебе говорить, что твоя Обломовка не в глуши больше, что до нее дошла
очередь, что
на нее пали лучи солнца!
И Анисья, в свою
очередь, поглядев однажды только, как Агафья Матвеевна царствует в кухне, как соколиными очами, без бровей, видит каждое неловкое движение неповоротливой Акулины; как гремит приказаниями вынуть, поставить, подогреть, посолить, как
на рынке одним взглядом и много-много прикосновением пальца безошибочно решает, сколько курице месяцев от роду, давно ли уснула рыба, когда сорвана с гряд петрушка или салат, — она с удивлением и почтительною боязнью возвела
на нее глаза и решила, что она, Анисья, миновала свое назначение, что поприще ее — не кухня Обломова, где торопливость ее, вечно бьющаяся, нервическая лихорадочность движений устремлена только
на то, чтоб подхватить
на лету уроненную Захаром тарелку или стакан, и где опытность ее и тонкость соображений подавляются мрачною завистью и грубым высокомерием мужа.
Мечте, загадочному, таинственному не было места в его душе. То, что не подвергалось анализу опыта, практической истины, было в глазах его оптический обман, то или другое отражение лучей и красок
на сетке органа зрения или же, наконец, факт, до которого еще не дошла
очередь опыта.
Перед ней стоял прежний, уверенный в себе, немного насмешливый и безгранично добрый, балующий ее друг. В лице у него ни тени страдания, ни сомнения. Он взял ее за обе руки, поцеловал ту и другую, потом глубоко задумался. Она притихла, в свою
очередь, и, не смигнув, наблюдала движение его мысли
на лице.
Когда она ушла, Захар как будто ожидал своей
очереди говорить. Он сел
на чугунный столбик у ворот и начал болтать ногами, угрюмо и рассеянно поглядывая
на проходящих и проезжающих.
Она заглядывала ему в глаза, но ничего не видела; и когда, в третий раз, они дошли до конца аллеи, она не дала ему обернуться и, в свою
очередь, вывела его
на лунный свет и вопросительно посмотрела ему в глаза.
Даже Захар, который, в откровенных беседах,
на сходках у ворот или в лавочке, делал разную характеристику всех гостей, посещавших барина его, всегда затруднялся, когда
очередь доходила до этого… положим хоть, Алексеева. Он долго думал, долго ловил какую-нибудь угловатую черту, за которую можно было бы уцепиться, в наружности, в манерах или в характере этого лица, наконец, махнув рукой, выражался так: «А у этого ни кожи, ни рожи, ни ведения!»
Ничего не нужно: жизнь, как покойная река, текла мимо их; им оставалось только сидеть
на берегу этой реки и наблюдать неизбежные явления, которые по
очереди, без зову, представали пред каждого из них.
Она сидела, откинувшись
на стул спиной, положив один локоть
на окно, и смотрела
на Райского не прямо, а как будто случайно, когда доходила
очередь взглянуть, между прочим, и
на него.
Вон другой знакомый, Егор, зубоскал, напрасно в третий раз силится вскочить верхом
на лошадь, та не дается; горничные, в свою
очередь, скалят над ним зубы.
Вера даже взяла какую-то работу,
на которую и устремила внимание, но бабушка замечала, что она продевает только взад и вперед шелковинку, а от Райского не укрылось, что она в иные минуты вздрагивает или боязливо поводит глазами вокруг себя, поглядывая, в свою
очередь, подозрительно
на каждого.
Стало быть, ей, Вере, надо быть бабушкой в свою
очередь, отдать всю жизнь другим и путем долга, нескончаемых жертв и труда, начать «новую» жизнь, непохожую
на ту, которая стащила ее
на дно обрыва… любить людей, правду, добро…
Райский, в свою
очередь, с удивлением поглядел
на него.
— Татьяна Павловна, повторяю вам, не мучьте меня, — продолжал я свое, в свою
очередь не отвечая ей
на вопрос, потому что был вне себя, — смотрите, Татьяна Павловна, чрез то, что вы от меня скрываете, может выйти еще что-нибудь хуже… ведь он вчера был в полном, в полнейшем воскресении!
Все как-то мелькало без связи и
очереди, а самому мне, помню, совсем не хотелось останавливаться
на чем-нибудь или заводить
очередь.
Все бывшие
на шлюпках японцы, человек до пятисот,
на минуту оцепенели, потом, в свою
очередь, единодушно огласили воздух криком изумления и восторга.
На караульных лодках по
очереди дежурят чиновники, чтоб наблюдать за нашими действиями.
Епископ по
очереди сыграл с нами обоими
на бильярде и оказался не слабым игроком.
Я бросил кончик закуренной сигары
на землю: они с жадностью схватили ее и начали по
очереди курить. Я дал им всем по сигаре: с какой радостью и поклонами приняли они подарок! Я потом захотел полежать
на доске вне палатки: они бросились услуживать, отирать доску, подставлять под нее камешки.
Я воротился домой, но было еще рано; у окна буфета мистрис Вельч и Каролина, сидя друг подле друга
на диване, зевали по
очереди.
Мы переговаривались с ученой партией, указывая друг другу то
на красивый пейзаж фермы, то
на гору или
на выползшую
на дорогу ящерицу; спрашивали название трав, деревьев и в свою
очередь рассказывали про птиц, которых видели по дороге, восхищались их разнообразием и красотой.
Кичибе извивался, как змей, допрашиваясь, когда идем, воротимся ли, упрашивая сказать день, когда выйдем, и т. п. Но ничего не добился. «Спудиг (скоро), зер спудиг», — отвечал ему Посьет. Они просили сказать об этом по крайней мере за день до отхода — и того нет.
На них, очевидно, напала тоска. Наступила их
очередь быть игрушкой. Мы мистифировали их, ловко избегая отвечать
на вопросы. Так они и уехали в тревоге, не добившись ничего, а мы сели обедать.
Мы взаимно раскланялись. Кланяясь, я случайно взглянул
на ноги — проклятых башмаков нет как нет: они лежат подле сапог. Опираясь
на руку барона Крюднера, которую он протянул мне из сострадания, я с трудом напялил их
на ноги. «Нехорошо», — прошептал барон и засмеялся слышным только мне да ему смехом, похожим
на кашель. Я, вместо ответа, показал ему
на его ноги: они были без башмаков. «Нехорошо», — прошептал я в свою
очередь.
Ямщик пообедал, задал корму лошадям, потом лег спать, а проснувшись, объявил, что ему ехать не следует, что есть мужик Шеин, который живет особняком,
на юру, что
очередь за его сыновьями, но он богат и все отделывается. Я послал за Шеиным, но он рапортовался больным. Что делать? вооружиться терпением, резигнацией? так я и сделал. Я прожил полторы сутки, наконец созвал ямщиков, и Шеина тоже, и стал записывать имена их в книжку. Они так перепугались, а чего — и сами не знали, что сейчас же привели лошадей.
Но человек терпеливо,
на обломках старого, строил новое здание крепче и ставил фонарь и теперь зажигает опять огонь и, в свою
очередь, смеется над ветром.
Беспорядочно расставленные, с десяток более нежели скромных домиков, стоящих друг к другу, как известная изба
на курьих ножках, — по
очереди появлялись из-за зелени; скромно за ними возникал зеленый купол церкви с золотым крестом.
На крыльце лежало бесчисленное множество тыкв; шагая между ними, мы добрались до хозяина и до его руки, которую потрясли все по
очереди.
Множество возвращающегося с работы простого народа толпилось
на пристани, ожидая
очереди попасть
на паром, перевозивший
на другую сторону, где первая кидалась в глаза куча навозу, грязный берег, две-три грязные хижины, два-три тощие дерева и за всем этим — вспаханные поля.
В то самое время как мои бывшие спутники близки были к гибели, я, в течение четырех месяцев, проезжал десять тысяч верст по Сибири, от Аяна
на Охотском море до Петербурга, и, в свою
очередь, переживал если не страшные, то трудные, иногда и опасные в своем роде минуты.